НАСЛЕДИЕ МАСТЕРА

«Портрет дочери»
Из воспоминаний Народного художника СССР Е.Н.Широкова:
«Выбор модели был продиктован отцовскими чувствами. Когда портрет был готов и выставлен, некоторые зрители поняли, в палитру какой эпохи я обмакнул свои кисти. …Налет нордической отстраненности. Взгляд указывает расстояние, с которого не просто заглянуть в душу. Моей дочери на портрете 16 лет, но она больше ребенок, чем взрослая девушка. Детские припухлые губы таят беззащитность. По-взрослому сложенные на коленях руки еще не коснулись легкими пальцами черно-белых клавиш. Пестрый халатик гонит прочь недомашнее слово «элегия». Все это создает ауру ожидания, хотя ее красота как будто обещает спокойную, благополучную жизнь впереди, и все же в портрете сквозит тревога. Тревога художника – что станется в будущем с этой невинной красотой; отцовская тревога – что станется с ней в жизни? Так рассуждал бы я, не будь сам автором этой работы. Люда была моей помощницей в работе над портретом. У нее с малого возраста обнаружились способности к рисованию. Я доверил ей написать клавиши. Она справилась с клавишами и принялась за слово «Элегия», которое ей было по душе своей возвышенно-печальной сутью. Все как будто не случайно. Сейчас Людмила преподает фортепиано в музыкальном училище. Как-то так складывается жизнь, что особо предаваться воспоминаниям просто не хватает времени. Иногда они вдруг нахлынут сами собой, вырывая из прошлого особо дорогие мгновения. Мы с Людмилой ездили на мою родину в Касли. Вместе ходили рыбачить на озера. Меня очень забавляло, когда она, обласканная рыбацким счастьем, вытаскивала громадного окуня и кричала: «Смотри, какой жирный!». Я ее поправлял мол не жирный, а большой, но она озорничала-«Все равно жирный!»- и мы громко смеялись. А еще мы вместе пели. Репертуар наш, конечно, очень разнился, но мы сошлись на песне «Под музыку Вивальди, под славный клавесин». Мне так нравился ее голосочек. Помню, на открытие персональной выставки по случаю моего 50-летнего юбилея, она прилетела из Москвы буквально к началу с букетом роз. Это было очаровательно! Портрет я не назвал, скажем «Людмила»- по имени. Только «Портрет дочери» и никак по –другому . Иной раз случается ситуация недосказанности по очень важной или очень личной теме, когда целый вихрь эмоций рвется наружу с такой силой, что сам же пугаешься и, осадив себя, обходишься или молчанием, или каким-то одним самым главным словом, как сейчас – дочь…» .